Кіберзакони, як засіб контролю інтернет-простору – Без Брехні
Фактчек NEWS

Кіберзакони, як засіб контролю інтернет-простору

Автор: Джанджира Сомбатпонсири — доцент политологии в Университете Таммасат, сотрудник Немецкого института глобальных и региональных исследований (GIGA)

Во многих странах мира (не только авторитарных)  в последнее время были  приняты юридические меры с целью если не обезвредить, то контролировать  гражданские организации, в том числе продемократические движения и правозащитные НКО в интернет пространстве. К числу наиболее радикальных мер относятся законы, позволяющие властям следить за деятельностью активистов в интернете и карать за неё.

Закон на службе репрессий

Хотя откровенное физическое преследование службами безопасности по-прежнему вызывает серьёзную тревогу, авторитарные режимы в последние годы стали больше полагаться на юридические и бюрократические инструменты для удушения оппозиции. Многие страны, в том числе Камбоджа, Китай, Египет, Эфиопия, Иордания, Россия, Танзания, Таиланд, Узбекистан и Венесуэла, ужесточили ограничения, препятствующие регистрации организаций, иностранному финансированию и реализации права на свободу собраний.

Кроме того, авторитарные правительства начали вольно применять ранее принятые законы, которые карают за смутно определяемые преступления (такие как клевета и призывы к свержению власти), а также антитеррористическое законодательство. Сейчас они занялись пополнением своего арсенала репрессий киберзаконами.

Да, конечно, в большинстве стран мира приняты законы, касающиеся киберпреступлений, защиты данных и финансовой прозрачности в интернете, и для этого есть веские причины. Но авторитарные режимы часто пишут такие законы для того, чтобы держать в узде своих оппонентов, в частности, с помощью расплывчатости формулировок.

Например, определяя тех, кто представляет собой киберугрозу, подобные законы могут называть их лицами (или группой лиц) с «преступными намерениями», или же стремящимися «выступать против государства», «ставить под угрозу национальную безопасность или идеологию», «искажать информацию, чтобы вызвать панику в обществе», «защищать гомосексуализм или лесбиянство», «создавать антигосударственные общественные движения». Столь широкие определения позволяют авторитарным властям практически любого диссидента объявить угрозой безопасности, обеспечивая тем самым оправдание репрессиям (или даже вызывая их общественную поддержку).

Киберавторитаризм

В Юго-Восточной Азии можно найти множество примеров этой тенденции. Разнообразные формы авторитаризма господствуют в семи из десяти стран Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН): конкурентный авторитаризм (Камбоджа, Сингапур и Мьянма), правление одной партии (Лаос, Вьетнам), абсолютная монархия (Бруней), правительство военных (Таиланд). Вплоть до 2018 года Малайзия входила в категорию стран с конкурентным авторитаризмом.

За последнее десятилетие эти страны расширили своё законодательство, подавляющее несогласных, за счёт законов, которые касаются компьютерных технологий и кибербезопасности. Все они написаны по одной и той же модели. В Камбодже киберзакон (для контроля за его соблюдением создано новое подразделение по борьбе с киберпреступностью) полон двойственных формулировок, помогающих подавлять свободу слова. В Сингапуре эту же функцию выполняет «Кодекс поведения в интернете», а также недавно принятый закон «О защите от фальсификаций и манипуляций в интернете». В Мьянме тот же результат достигается с помощью норм регулирования интернета, принятых в 2000 году (они ограничивают, что именно может быть опубликовано в онлайне); закона 2013 года «О телекоммуникациях» (он криминализирует клевету в интернете); закона 2004 года об электронных транзакциях (с дополнениями от 2013 года) – он устанавливает суровые наказания за длинный список туманно сформулированных преступлений.

Точно так же против оппонентов применяются законы, которые якобы призваны предотвратить распространение фейковой информации, например, статья 65 уголовного кодекса Лаоса. Во время избирательной кампании 2018 года в Малайзии правящая партия приняла закон против фейковых новостей с целью обезвредить оппозицию, которая, тем не менее, всё равно победила.

Ключевым компонентом подобных репрессивных киберстратегий является массовая слежка. Недавно принятый закон о кибербезопасности в Таиланде (он дополняет закон «О компьютерных преступлениях», принятый в 2007 году и исправленный в 2016 году), поручает государству расширять слежку и даёт ему новые полномочия для борьбы с расплывчато определяемыми кибератаками. Как сообщается, тайское правительство, наряду с правительствами Азербайджана, Малайзии, Марокко и Катара, закупает шпионские программы, в частности у итальянской компании Hacking Team, которые позволяют ему взламывать компьютеры, мобильные телефоны и даже GPS-системы граждан.

Требования локализации баз данных, которые принуждают технологические компании хранить данные граждан на серверах в их стране, упрощают данную работу. Вьетнам, а также Китай, Нигерия, Пакистан и Россия, недавно ввели такие требования — якобы с целью не допустить кражи данных. Однако хранение данных внутри страны одновременно позволяет правительствам контролировать эти данные.

Вьетнамский закон о кибербезопасности, вступивший в силу в январе, даёт правительству возможность получать доступ к данным социальных сетей, которые хранятся локально, и удалять контент, признанный антигосударственным. Китай пошёл на шаг дальше: благодаря своим огромным ресурсам, эта страна получила возможность использовать передовые технологии искусственного интеллекта для анализа входящих потоков данных и, соответственно, следить за своими гражданами.

Что дозволено троллю, не дозволено активисту

Помимо юридических репрессий, правительства пользуются фейковыми видео (deepfakes) и армиями троллей, чтобы продвигать свою повестку и дискредитировать активистов. Как сообщается, в Таиланде, на Филиппинах и во Вьетнаме кибертролли занимаются систематической травлей диссидентов в интернете.

Активисты в странах Юго-Восточной Азии и в авторитарных странах по всему миру ощущают на себе последствия всех этих инициатив. В 2017 году в Малайзии закон «О коммуникациях и мультимедиа» применялся для преследования частных лиц за критику властей или монархии как минимум в 38 случаях. Начиная с 2013 года, в Мьянме было заведено больше ста дел в рамках закона «О телекоммуникациях». В одном только 2016 году преследованиям подверглись 54 человека, а восемь были отправлены в тюрьму за выражение несогласия в социальных сетях.

Тайская хунта посадила десятки граждан в тюрьмы за то, что они делились «деликатной» информацией на сайтах социальных сетей. На фоне приближающихся выборов 2019 года хунта применяет закон «О компьютерных преступлениях» для выдвижения необоснованных обвинений против оппозиционных партий, закрывая при этом глаза на фейковые новости, которые распространяют её собственные тролли. Во Вьетнаме, где в 2017-2018 годах сотням диссидентов были предъявлены обвинения в якобы антигосударственной деятельности (как онлайн, так и офлайн), новый закон о кибербезопасности лишь ухудшит положение.

Активистам будет не просто дать отпор драконовским киберзаконам и другим формам цифровых репрессий, в том числе и потому, что это совершенно новая сфера деятельности. Тем не менее, этот факт не мешает попыткам что-то предпринять. Протесты, например, в Южной Корее, уже приводят к определённым успехам в стимулировании более строгого правового надзора. Многие гражданские группы, занятые образованием, способствуют повышению цифровой грамотности, с тем чтобы граждане смогли помогать мониторингу злоупотреблений киберзаконами.

На международном уровне правозащитные сети требуют от демократических правительств и международных организаций, чтобы те оказали давление на авторитарные режимы. Впрочем, имеется более широкая необходимость в скоординированном глобальном ответе для защиты гражданского пространства. Лишь настойчивое общественное давление может дать надежду на то, что авторитарные режимы удастся убедить пересмотреть или отменить их киберполитику.

Copyright: Project Syndicate, 2019.

www.project-syndicate.org

Читати статтю
Back to top button
Optimized with PageSpeed Ninja